Единство времени и места. Театр девяностых. Ленинград. Санкт-Петербург

📗 «Если вы видите Попова — значит, вы в театре», — эту шутку повторял весь театральный Петербург. Попов был идеальным зрителем, благодаря которому многое из того, что происходило в нашем театральном мире, вообще приобретало смысл. Кто еще из театроведов мог бы методично отсматривать одну за другой работы малоизвестных театров-студий или незрелые студенческие опусы, кто еще мог отслеживать жизнь спектакля от премьеры до снятия с репертуара? Только Попов. Для него не существовало мелочей. Он умел отыскать крупицу искусства, отбраковав тонны сценического «шлака».
Его любовь к театру была самоотверженной и взаимной. Редкое сочетание. Этой любви благоприятствовало не многое. Конец восьмидесятых — начало девяностых годов, на которые пришлось становление Леонида Попова как критика, для петербургского драматического театра было временем упадка и кризиса. Однако Попов никогда не впадал в пессимизм (и другим не давал) и до конца сохранял насмешливое добродушие и природное мужество, которое стало основой его неповторимой авторской интонации.
В буквальном смысле ни одно театральное событие, ни одно сколько-нибудь значимое имя, ни один спектакль не выпали из сферы его внимания. Будучи не только автором множества изданий («Вечернего Петербурга», «Независимой газеты», «Театра», «Театральной жизни», «Сеанса», «Итогов», «Коммерсанта», «Московского наблюдателя»), но и редактором «Вечерки» и «Петербургского театрального журнала», Леонид Попов видел свою задачу в том, чтобы ежедневно и ежечасно «отслеживать процесс», как он это называл. Если не успевал написать сам — непременно заботился о том, чтобы написали коллеги. «Сюжет не должен пропасть». Тщательнейшим образом зафиксированная цепь событий складывалась в целостную гармоничную картину театрального мира.